Проповедь в Неделю 16-ю по Пятидесятнице, перед Воздвижением
Прот. Евгений Старцев
С праздником, братья и сестры!
Для чего человек ходит в Церковь? Иногда мы себе задаём такой вопрос. А иногда и не задаём. Иногда человек в Церковь ходит по привычке к определённому образу жизни. Уже выросло поколение детей, которых научили родители ходить в Церковь, с того времени, когда вера стала свободно исповедуемой. Люди стали ходить в храмы. Так что влечёт человека к Церкви? Что делает его овечкой стада Христова? Каждый по-разному может ответить на этот вопрос. Если наблюдать со стороны, то можно подумать, что некоторые люди просят, чтобы у них не было проблем, не было болезней, чтобы выйти замуж, чтобы родились дети, чтобы было побольше денег − такие, наверное, просьбы тоже есть. Другие хотят какого-то другого земного благополучия, приходят за потерянными вещами к св. Николаю Угоднику, просят, чтобы помог их найти, просят поправить дела и так далее, и так далее. То есть приходят в состоянии просящего человека, который очень хочет, чтобы проблемы его земной жизни как-то исправились. Но проходит какое-то время, наблюдаешь за такими людьми, смотришь: а они уже и не просят ничего, а в Церковь ходят. И, кажется, жизнь их не стала лучше, но просьбы, которые были у них на устах, ушли куда-то в прошлое, и единственное, чего просит теперь человек, это чтобы Господь простил ему грехи.
Что произошло с таким человеком? С таким человеком произошла удивительная перемена в жизни. Человек вкусил благодати Духа Святаго, Который исправил его сердце. Такой человек становится уже не тем, который готов то костылем «неверных» отходить, то за рулём облаять кого-то, то соседу дверь поджечь. Смотришь, человек уже и соседа простил, и костыль спрятал подальше − уже не оружие, а приспособление для ходьбы. Благодать Святаго Духа врачует человека. Когда вкушаем мы эту радость и благодать, мы становимся христианами. Мы ещё не христиане, когда просим, чтобы у нас состоялась сделка какая-то по поводу продажи чего-либо. Мы ещё не христиане, когда хотим, чтобы дети вышли замуж удачно или женились. Чего на самом деле вроде бы и неплохо попросить, но сам-то ты кто при этом? От христианского ли ты просишь благочестия? Или как некий фарисей, который, имея деньги, пришёл, свечку купил и думает, что на этом основании может у св. Николая Чудотворца потребовать неких благ? Купил свечку за 50 рублей и требует: «Я тут стою и молюсь, вот уже три минуты. Дайте мне то и то!» Конечно, почти для всех вас это уже в прошлом. Но как же быть дальше? Что делать дальше? Как жить христианину, который уже понял, что все эти просьбы обычные пусть и отягощают нашу жизнь, но не являются в ней чем-то центральным?
А дальше начинается вручения себя в руце Божии. Желание услышать того, чего желает от каждого из нас Господь. Мы желаем уже услышать Его Промысл о себе. Мы сегодня вспоминаем преп. Силуана Афонского − удивительного старца, жившего бурной жизнью, прегрешавшего, но ушедшего однажды, после войны, на Афон. Желая уединенной жизни, не обремененный ничем — ни семьи у него не было, ни имущества никакого, ни богатства — он стяжал удивительное чувство, удивительное состояние любви к Богу. Той самой любви к Богу, которая возникает в человеке, когда он общается с Ним. Когда он вдруг понимает, что всё временное земное обременение перед важнейшим смыслом нашей жизни почти ничего не значит. Вот за этим ушёл преп. Силуан и потом, стяжавши этот Дух, эту благодать, стал помогать другим и учить других. Сегодня, когда мы читаем его книгу — а жил он в 30-е годы прошлого столетия, почти наш современник — мы понимаем, насколько доступно человеку познание Бога. Мы не можем с вами удалиться на Афон, но когда мы приходим в Церковь, приносим сердце, молимся ко Господу, мы чувствуем и знаем эти благодатные силы, которые на нас изливаются. Мы должны это в себе сберегать. Преп. Серафим Саровский говорил, что в этом вообще смысл жизни христианина − в стяжании благодатных даров Духа Святаго. В таком блаженном состоянии человек, конечно, уже от многого откажется, что искушает его, что мешает ему. Не от ближних, конечно, не от попечения о простом земном и необходимом, а от того, что является для него неполезным. Вчера мы слушали апостола Павла: «Всё мне позволительно, но не всё полезно» (1 Кор. 6:12). Всё мне можно, но не всё меня назидает. Если меня не назидает, например, какое-нибудь зрелище − я не буду к нему приобщаться, оно мне противно. Может быть, прежнее любопытство или привычка иногда и возобладает надо мной, но теперь я знаю точно, что если государство не увеличит в два раза зарплату учителям, я тратить своё время на просмотр футбола не буду, потому что это оскорбление по отношению к тем, кто заботится о наших детях. А если кто-то пытается придумать свою версию истории, фильмы разные снимает, выдавая это за искусство, за право глумиться над историей − я тоже не буду его слушать. А зачем? Я его просто проигнорирую, потому как это беззаконие, которое следует одно за другим, от нас единственно того и требует, чтобы мы включились в дискуссию с бесами, которые овладели этим миром. Иногда мы каемся в том, что собеседуем с бесами блуда, например. Пришла блудная мысль, и давай человек с ней беседовать. Это беседа с тем, кто пришёл и говорит: «А давай, согрешим?» Или тебе бес говорит: «Что ты там правило читаешь? Ты же устал уже? Давай, ляг, отдохни немножко. И вообще, брось ты эти правила читать, кафизмы. Тебе и так хорошо». Человек, конечно, иногда начинает бороться, а иногда сил в себе не находит. Мы понимаем с вами, что приходящие к нам от дьявола искусители своей целью имеют похитить нас из того благодатного состояния, в котором мы бываем, выходя из храма, причастившись. Причастился человек − он летит над землей, он любит каждую травинку, каждую букашку на этой травинке, собак, лающих на него, всех ближних, соседей, какое-то время любит всех. Нужно понять, что всё, что мешает этому − от лукавого.
Мы с вами сегодня вспоминаем преподобного, и Церковь предлагает нам Евангелие, в котором Господь говорит нам о Блаженствах. С какой стати Господь стал бы говорить о Блаженствах людям грешным? Представляете, Он только начал проповедовать и уже говорит: «Блаженны нищие духом, блаженны милостивые». Он говорит о Блаженствах, которых человек удостоится, если будет стяжать это, если для него это будет дорого и близко. Мы и рождены, кажется, для блаженства, земного и Небесного, для радости. Это то, что отличает человека, скажем, от собаки. Мы блаженны, когда мы христиане, парим над землёй, радуемся, потому что мы Христовы, потому что наше сердце переполняет чувство любви, мы становимся способными любить. А те, кто пытается разорить это сердце — рогатые, хвостатые и копытные — пусть остаются там, где им положено быть. Мы будем стараться отвращать лице свое от взора на это безобразие, будем беречь свое сердце, чтобы не совлечься с этим позором. Много у нас всякого позора, деваться некуда. Но если он приходит из телевизора, зачем я буду его смотреть? Я не хочу разорить то благодатное чувство в сердце, которое получаю во время Причастия. Я уже перестал просить у Бога о том, чтобы какие-то простые земные проблемы управились, и многие из вас в таком же состоянии пребывают. А когда мы от этих проблем и вовсе отречёмся со временем, не нужны нам будут никакие земные попечения, тогда остаётся только постриг принять. О чём, кстати, русские люди всегда и радели − успеть принять постриг не в бессознательном состоянии на одре болезни, а в ответственном чувстве и состоянии. Способный вместить да вместит, кому Господь благословит, но такая дума должна быть, наверное, на сердце у каждого человека. Поэтому я думаю, что хорошо бы нам всем заботиться о сердце своем и быть в трезвении, позволяющем нам отрекаться от забот мира сего. И пусть этот мир хлопочет, булькает, кричит, хвостами машет сам по себе. А мы, малое стадо, пусть остаёмся Христовыми сами по себе, в чём нам, Господи, помоги!
