Встреча души с Небом

О паломничестве к святому Серафиму Саровскому

Владимир Шавёлкин

Бывают в жизни счастливые дни. Порой счастье сразу не осознается, но потом, по воспоминании, понимаешь, что был счастлив! Так у меня случилось ныне летом, в середине августа. Давно уже хотел попасть в Дивеево, к солнышку русской святости Серафиму Саровскому. У святого Сергия Радонежского был, даже дважды, а вот к преподобному Серафиму все не получалось. Но тут крёстная дочери, проживающая в Нижнем Новгороде, узнав, что мы проездом с юга хотим заехать к ней, купила однодневную путевку к преподобному, зная это мое желание сердца.

В Нижнем пришлось вставать рано, в пять утра. В семь от вокзала уходил автобус с паломниками. Мы успели, проехав полгорода от Сормово, где в «рабочем поселке», ставшем уже давно городом, крёстная живет. Если уж Господь решил что-то устроить или даровать, это не отвратить! В начале восьмого наш полностью заполненный паломниками красный «Икарус» уже выезжал из города. Православный экскурсовод, преподаватель здешней церковной гимназии, рассказывала в дороге нам о Дивеево, о святынях этой земли. Часа через полтора автобус въехал в старинный купеческий город Арзамас, где на древних улочках в центре что ни шаг, то храм, каждый со своей архитектурой, красотой! Экскурсовод заметила, что арзамасцы — народ чистоплотный: окурка или бумажки сроду не увидишь на улицах города. Это действительно так! Значит, можно жить чисто, было бы желание руководства и поддержка горожан. Как-то одна знакомая показывала мне фотографии из староверских семейских сёл Забайкалья. Такая же чистота, все выкрашено, выбелено, сверкает! Где мы, остальные русские, растеряли эту красоту и желание жить в чистоте? Или грязна душа, и грязь на улице уже не воротит, не претит?

Небольшая остановка автобуса у нас случилась тут же за Арзамасом, в большом селе со старинной церковью, где находится чудотворная икона Божьей Матери и крест-мощевик, а в алтаре большая во весь рост икона Христа, написанная как картина итальянским, кажется, художником. Мы еще успели на литургию. Экскурсовод в конце службы уговорила батюшку вынести из алтаря крест с мощами, к которому все приложились. Сыну моему крест батюшка, мягко улыбаясь, даже возложил на голову, сказав при этом:

— Чтобы хорошо учился!

И действительно, это сбывается, хоть и перешел Илья с сентября в новую школу с глубоким изучением естественных наук, а не гуманитарных, как раньше.

Равнинная, с невысокими холмами дорога, с лиственными около нее лесами, обработанными и засеянными полями, селеньями всё бежала и бежала и, наконец, привела нас в Дивеево, где мелькнула вдали красивая колокольня, наполнив душу предпраздничным ощущением скорой встречи со святыней! Экскурсовод просила нас не отставать от нее, чтобы всё успеть. И вот мы шагаем уже по территории монастыря, вымощенной, чисто убранной, с многочисленными паломниками, домиками для треб и хозяйственными постройками. В центре высится великолепный светло-зеленый храм, где покоятся мощи преподобного Серафима, а рядом белоснежный храм Преображения Господня! Святой Серафим очень любил этот праздник! И нельзя не любить эту малую Пасху в конце лета, всю исполненную света, как сияющие одежды Христа на Фаворской горе!

К мощам длинная очередь. Но нас, как организованную группу, пропускают вперед. И вот уже рака и вещи святого в разных ящичках под стеклом, и иконы, их множество, с частичками мощей разных святых. Всё происходит быстро, едва успеваешь молиться и прикладываться к святыням. Остается только вздыхать, что постоять, сосредоточенно помолиться здесь на этот раз не удается. В утешение прислуживающая монахиня достает из-под стекла мотыжку, которой трудился святой, и мы успеваем поцеловать старую сталь. Жена мне шепчет: «Подставь спину», — зная, что она у меня болит. И просит монашку возложить мотыгу на больное место. Спина полностью не исцелилась, но этой зимой болела меньше.

Пока задержались у мощей — не хотелось так скоро покидать благословенный храм, — наша группа исчезла. И мы уже сами по выходу из церкви идем к Казанскому собору в низинке, где мощи дивных дивеевских стариц, последующих столпов обители, — Пелагии, Паши Саровской, Марии… Поочередно прикладываемся к святым мощам, и я молюсь о матери, обо всех сродниках и знаемых мною православных, которые вспоминаются в данную минуту. Безнадежно отстав от группы, потеряв ее, мы самостоятельно приобретаем освященное масло в храме Преображения, покупаем другие святыньки, фотографируемся у входа, просим благословения у проходящих мимо батюшек, тоже, судя по всему, приехавших поклониться святому Серафиму.

День солнечный, золотистый, хоть и ветреный. Белые крылья облаков плывут по голубому небу, над желтой колокольней. Из-за отставания мы не попадем к могилкам Мантурова и Мотовилова, учеников Серафима, а также к мощам святой матушки Александры, основательнице обители. Не найдем их. А вот мимо канавки Божьей Матери, где Богородица ежедневно шествует, пройти грех! С молитвой, бережно, трепетно мы вступаем в святую канавку, огороженную перильцами надо рвом. И медленно идем, как и другие богомольцы, читая «Богородице, Дево, радуйся…». Молитву надо прочесть сто пятьдесят раз. Ощущение тут необычное. Словно ты уже в этом мире и не в этом одновременно, уже на земле оказался в Царствии Божием. На душе мир и тишина, их боишься потревожить. В стороне от канавки обычные здания, течет жизнь, люди входят, выходят, что-то делают. И тебя удивляет, изумляет вопрос: как можно здесь, рядом с такой святыней, обычно жить, ходить? По преданию, через канавку не пройдет антихрист в последние времена…

Вот уже и конец четырехугольной канавки, вот уже и прошли, а уходить не хочется. Как из горнего мира опять спускаться в дольний. При выходе часовенка, где паломникам раздают вкусные черные, нарезанные маленькими кубиками сухарики. Сухариками любил угощать приходящих к нему святой Серафим! И рядом песочница, где можно набрать земельки с канавки Пресвятой Богородицы! Вздыхаем, уходя от святыни и всё оглядываясь на нее. По канавке уже идут другие паломники и переживают что-то свое под этим Богоданным Дивеевским Небом!..

Детишки хотят кушать. Спешим в монастырскую трапезную, здесь кормят бесплатно. И вкусно. Специально не ел с утра, чтобы вкусить монастырской пищи. Простые щи, хлеб, чай, а всё как-то ешь с удовольствием. И нет той тяжести после еды, что бывает часто дома, и после лености, расслабленности и усталости.

Благодарим за пищу. Тут готовят и обслуживают многочисленных гостей, судя по всему, послушники сами многодневные гости. Идем к киоскам заказать молебны о здравии. Навстречу поспешают две пожилых богомолки:

— Белгородских не встречали? — спрашивают нас.

— Нет. Мы из Иркутска. Помолитесь Серафиму, найдетесь!

Вся Россия съехалась, спешит к Серафиму! Поклониться ему, помолиться. Разве может такая Россия пропасть?! Да никогда, если народ не отступится от своих великих Богом данных святых.

Про витамин «р», то бишь ремень, вспоминают послушницы, принимающие записки и разговаривающие о воспитании детей — слышу мимоходом… Бытовые разговоры. Но почему-то здесь и они звучат возвышенно, непросто, запоминаются, словно слагаются, как драгоценность, в душу на веки вечные. Опять же со вздохом, трижды поклонившись, перекрестившись, покидаем солнечную светлую обитель Серафима, чтобы не отстать от автобуса. Простые улочки Дивеево, магазины, церковные сувениры, кафе, автовокзал.

И здесь впервые за этот день до меня доносит смрадное дыхание врага — шофер-маршручик испускает мат. И так неестественно, подло, грязно душе слышать это подле стен святой обители. Вот оно разделение мира на грешной земле. И обычно от слышимых матов, которыми заполонена ныне вся Русская земля, становится плохо, коробит. А сейчас просветленная, умиленная душа, облагодатствованное сердце вопиют к Богу за грех богохульства, свершаемый нечистым сердцем, мерзскими устами…

От мощей едем на источник, забивший недалече, у колючего ограждения города ядерщиков закрытого Сарова, когда какой-то часовой увидел старичка с заступом, копавшегося тут. Старичок — преподобный Серафим. Ограждение после явления святого еще в советские времена отодвинули подальше. Теперь здесь часовня, множество автобусов на асфальтированной ухоженной площадке, раздевальня для купающихся. Воду набирают ведрами в прорубях в деревянном настиле. Мы с сыном погружаемся у сходень, окунаемся трижды. Вода жжет, ледяная! Мне она показалась холоднее крещенской, когда купался зимою на праздник Богоявления в Иркуте, впадающем в Ангару. Но как благодатно тепло разливается после по телу! И солнышко так ясно и доверчиво греет с небес. И вода вкусна, прозрачна, ты пьешь ее полный стакан! Не хочется уходить, одеваться, покидать эту частичку рая, чистоты на земле. Многие тут исцелялись от болезней. По вере нашей и нам будет!

Уезжаем от закрытого города Сарова, от источника, от Дивеево. На обратном пути водитель останавливается у леса. Мы выходим подышать. И рядом с дорогой вижу небольшую яблоньку с маленькими яблочками. Пробую. Кисло-сладки! Зову сына, угощаю дочь, жену, крёстную с дочкой. Еще один дар от святого Серафима! Набиваем полные карманы и жуем в автобусе до Новгорода!

* * *

Духовное сердце России, как и Троице-Сергиева лавра, Дивеево, где почивают мощи батюшки Серафима. Оттого так тянет сюда верующих людей! Через два года, неожиданно для себя, словно опять получив незаслуженный подарок, вновь оказался в Дивеево. На этот раз наш автобус подоспел хотя бы к окончанию Божественной литургии. Удивило — люди стояли за стенами храма и молились, как в храме. В одиночку и группами. Служба за стены передавалась по радио. Не всех желающих вмещает храм. Звучали для уха и сердца давно знакомые молитвы…

И вот опять канавка Богородицы, которую незримо посещает Пресвятая каждый день. Иду по ней, шепчу молитвы. На сердце — мир и покой. Неспешно идут люди, неспешно иду я. На углах канавки, где иконы или крест, останавливаются, прикладываются. Что-то происходит в тебе, но что, понять не можешь. Становишься ли ты другим, здесь на канавке? Ум ответить не может, чувствует только душа или дух. Вновь беру сухарики, которыми угощают каждого паломника, как некогда батюшка Серафим, при выходе с канавки в часовенке. Вновь земелька в песочнице, освященной стопами Богородицы! И — к храму, где окончилась литургия, но еще служится молебен Боголюбской иконе Божьей Матери, — сегодня первое июля, Ее день. Помню, в Благовещенске на Дальнем Востоке много лет назад так же спешили с семьей в храм первого числа, и по ту сторону Амура, где китайская сторона, светилась, играла теплая, легкая, далекая радуга! Для Господа нет границ!

В прошлый раз вздыхал, что не смогу постоять на службе в храме. И вот устроением Господним стоишь, молишься, поскольку лишь после молебна допускают к мощам святого Серафима. И молишься рядом с ракой батюшки, словно с ним самим. Наконец, и отпуст, и опять по окончании службы быстро лобызаешь золоченую раку, где за стеклом видно прикрытую главу святого. Видимо, в этот раз то ли батюшка, то ли Господь решили немного испытать мое терпение и смирение, коих мало и всегда не хватает. По отходе от мощей поспешил к вещам преподобного Серафима, к ним прикладывалась организованная группка людей, но лишь подходил к лапоткам, к мотыжке святого, монахиня, ведавшая открытием ящичков, стеклянных киотов, передо мной их и захлопывала, и мои губы касались лишь стекла…

Наученный прошлым опытом, по выходе из храма Успенья Божьей Матери поспешил в Казанский, где покоятся мощи дивных Дивеевских юродивых во Христе — Пелагеи, Паши Саровской, Марии, предсказавшей царю Николаю мученическую кончину задолго до революции. Мария страшно бушевала и кричала в ночь с семнадцатого на восемнадцатое июля 1918 года за тысячи километров от Екатеринбурга, — слышала ухаживающая за ней келейница: «Царевен — штыками, жиды проклятые!»

А нижний придел храма посвящен матушке Александре, основательнице монастыря. Красив ее лик на иконе даже с чисто светской точки зрения. Здесь же иконы причисленной к лику святых молодой монахини Елены, умершей за брата Мотовилова по совету старца Серафима, коему брат еще нужен был для земных богоугодных дел. Далее иконы монахини Марфы и монахини Матроны, мученицы-исповедницы двадцатого века за хранение православной веры. Дивным светом женской святости процвел Дивеевский монастырь!

По выходе из храма иду к могилке Мотовилова, исцеленного старцем от неизлечимой болезни, после чего он пожертвовал все имущество на строительство обители. Над могилой поднялось высокое дерево, а на стволе его явился нарост в виде головы медведя — известно, батюшка Серафим привечал дикого мишку при жизни, кормил своим хлебцем. Глажу рукой нарост, как многие делают здесь. И спешу за святыньками. Их такое множество в церковной лавке, глаза разбегаются… Выбираю в форме голубого креста земельку под картоном с канавки Богородицы. С такой святыней можно в любой самый опасный путь, и по воздуху, и по морю, и по суше!

Проголодавшись, захожу в знакомую монастырскую трапезную под открытым небом. Все просто, без изысков, и вкусно. Когда, торопясь, убираю за собой посуду, натыкаюсь вдруг на взгляд паломницы, сидящей за столом напротив. Среднего возраста, полноватая и, похоже, блаженная, вдруг столь проникновенно смотрит на меня, смотрит прямо в мою душу, отчего в душе некое смущение, недоумение Взгляд, светящийся святым юродством, вроде пытает тебя: кто и что есть ты? Душа дрогнула и смутилась…

Уезжаем. Водитель в автобусе, человек невоцерковленный, пытается включить современное и бездушное «бум-бум» с пусторечивыми бормотаниями между ними. Нужно сосредоточение, духовное осмысление, что же с тобой произошло или происходит, а не «бум-бум». Водителю делают замечание… Поля, леса, красота лета, ухоженные деревеньки с церквями, большие деревянные кресты у дороги, благословляющие и освящающие путь, — благодатная нижегородская земля! Наш православный экскурсовод, молодая высокая черноволосая женщина читает через микрофон краткое молитвенное правило для занятых мирян, данное старцем: «Отче наш…», «Богородице Дево, радуйся…» и Символ веры. И это звучит благолепно, в тон и такт проплывающей за окном нижегородской природе, в тон и такт всей нашей Русской земле! Пусть вопреки «бум-бум» славит Бога Святая Русь, процветает молитвами преподобного Серафима, освятившего здешние края для встречи души с Небом!

«Иркутский кремль», № 1 (11) 2014.