Подобает быти живописцу смирену, кротку,
непразднословцу, несмехотворцу, несварливу,
независтливу, непьяницы, неграбежнику, неубийцы
Требования к художественному творчеству,
оформленные на Стоглавом соборе 1551 года

Иконописцы Алексей и Елена Сукневы: работаем как один человек

Пять лет назад в иконописной мастерской Харлампиевской церкви приступили к работе Алексей и Елена Сукнёвы. Приехали они в Иркутск из Улан-Удэ по приглашению настоятеля протоиерея Евгения Старцева. Многими интересными работами с тех пор украсился наш храм. Супруги в этом году получили дипломы теологического факультета ИГУ.
Мы записали из первых уст рассказ художников о себе, об их пути к вере, о творческих проблемах и задачах.

Первые впечатления

Алексей: Первый раз увидел Лену на посвящении первокурсников в студенты: она поступила на художественное отделение Улан-Удэнского училища культуры и искусств. А я уже был на третьем курсе.
Елена: А на меня сильное впечатление Леша произвел на выставке, которая устраивается в Бурятии ежегодно в музее имени Сампилова. Там представляются работы студентов художественного училища, ребят из художественных школ, других мастеров.
Я увидела солдатиков – десять деревянных маленьких скульптурок. Сантиметров десять высотой.

 

Вырезаны из дерева и одеты в одежду из ткани. Так здорово сделаны! А я очень люблю кукол. Имя автора – Алексей Сукнёв – ни о чем мне не говорило. И по табличке под работой понять, откуда автор, было невозможно.
…Алексея я заметила в училище (очень нравился мне), но была с ним незнакома, и не догадывалась, что это он сделал такую прекрасную работу.

А. Те солдатики до сих пор целы-невредимы. Военно-исторической миниатюрой занимался и до училища, и во время учебы. У меня дед и отец военные.

Е. А встречаться мы стали только через год. Ездили на пленэры, на озеро Котокель. Там очень здорово! Десять километров – и ты на Байкале.
А. Нас жизнь так потихоньку друг с другом соединяла, сначала шли параллельно, а потом все ближе и ближе друг к другу.
Е. На государственную аттестацию при окончании училища мы должны были предоставлять картины. Причем, размером по большей стороне не менее метра. Это и понятно: у меня специализация живописец, у Алексея – живописец-педагог. Мы вначале вместе писали его работу. Ну, как вместе? Я ему во всем советовала, вместе старались чего-то добиться…
А. Она меня критиковала…
Е. Художники, когда встречаются, всегда друг друга чему-то учат. А через два года была и моя дипломная работа. Мы в то время и поженились. Причем, помогали друг другу только советами, не касаясь полотен. Это сейчас мы уже как один человек работаем…
А. После училища в 2000-м году я пошел работать художником в военную часть, в гарнизонный дом офицеров. Оформлял сцены на праздники. Я показывал Лене эскизы, мы обсуждали их серьезно. Сейчас понимаем, что тогда уже вместе работали.
Е. Хотела заметить, что когда оформляешь сцену, то задействуешь специфические приемы. Тут – огромадная сцена! Один цветок на сцене может быть выполнен в человеческий рост. Объем! Масштаб! А мы – художники, работающие со станковой живописью. У нас небольшие объемы. Но приобретали интересный опыт. Его ничем не заменишь. Здесь масштабное видение развивалось.

Урок рисования ведет няня!

Е. В гарнизонный дом офицеров я приходила на все праздники, которые оформлял Алексей. Хвалила. Но ничем не могла помочь, потому что работала сама. Что мне было делать в военном городке, вакансий нет? Устроилась няней в детский сад. Казалось, что может быть творческого в работе няни? Но нет! Группы нужно оформить, к праздникам нарисовать декорации. И дети ведь знают, что няня у них художник. Значит, урок рисования ведет няня! Но и детский сад мы вместе с Алексеем оформляли. Зайчат, пингвинят… Взмолюсь: Леша, помоги, не успеваю. Дома рисуем вместе, потом вместе развешиваем все. В гарнизонном саду все должно быть красиво.
Е. Отец Евгений в нашей военной части в помещении старого магазина организовал приход. И там был детский кружок рисования. Каждое воскресенье я приходила, занималась с детьми рисованием. Места мало, детей много, шум! Ребятишки от двух до четырнадцати лет. Но так интересно!

Мне сказали, что Бог есть

А. И это было под началом отца Евгения, хоть мы тогда с ним и не общались. В приход мы особо не ходили, только начинали к вере приобщаться. В храмы в город ездили, в Улан-Удэ. В церковь Вознесения. Отец Евгений тогда восстанавливал Одигитриевский и Троицкий соборы.
Впервые в церковь я начал ходить еще на Украине, в Полтаве. В начале девяностых. Молитвослов в те годы найти было невозможно. И мне батюшка принес стопу толстых книг, изъеденных жучками (так красиво!) на церковно-славянском: читай, говорит. Читал, но ничего не понимал. Правда, он мне дал брошюрку, объясняющую как читать церковно-славянский текст. Из своих закромов поделился. В церковной лавке таких книг тогда еще не было. Вот по книгам старым я и учил молитвы.
Е. Мне сказали, что Бог есть, в семь лет. Меня повезли в Москву в восемьдесят шестом году.
Мы приехали в столицу, как сейчас я понимаю, в Троицу. Зашли в храм, пение красивое, а народу столько, что не протолкнуться. И ребенок ничего не видит. Только спины людей и потолок. И на потолке, на голубом небе нарисованы херувимы. Но такие красивые! И небо! И пение… Что это? Кто это?..
Мы вышли – а были с бабушкой, мамой и моим старшим братом. Бабушка говорит: мы были в храме, это – Бог. Я говорю – а Кто Это, а где Это? Он – на небе. И я смотрю на небо – оно такое же голубое, как в храме. И такие же облака…
Тут мама пресекла эти разговоры: ты что такое говоришь, мы коммунисты. Она не была коммунисткой, она была советским правильным человеком. А потом стали мультфильмы по телевизору показывать. Японский фильм, который назывался «Суперкнига», а позже стали показывать голливудские ленты на эти темы. Я в детстве все их посмотрела. И когда позднее читала Евангелие, в сюжете для меня ничего нового не было. Нужно было уже раскрывать потаенные его глубины. Вот так и воспитывалась. Правда, в родной деревне – Старое Татаурово в Бурятии – всегда гуляли на Пасху, на все праздники церковные. Всегда отмечались без лишних слов. И иконки в углу всегда стояли. Но не объяснялось нам, зачем это.

 

 

Журнал «Юный художник» – ежемесячное иллюстрированное издание для детей и юношества по вопросам изобразительного искусства. Издавался с июля 1936 года по 1942 год и с 1977 по 1991 годы.

 

 

 

У меня был журнал «Юный художник», и в одном из номеров там разместили снимки икон. В публикациях, разумеется, не было никакого религиозного уклона. Чисто искусство. Бабушка говорит: «Подари мне этот журнал». Я ей вырезала иконки. В сервантике они так и стояли.

А. А я помню в Полтаве Спасский храм, куда я ходил еще маленьким. Храм был построен на месте отдыха Петра после Полтавской битвы. Там даже памятник есть императору. Иконы там были 19 века – живописные, с узорами, орнаментами – одним словом, барочные.

Спасская церковь (Полтава) – действующий храм Украинской Православной Церкви Московского патриархата. После Полтавской битвы в Спасской церкви, по преданию, было проведено торжественное богослужение, на котором присутствовал Пётр I.

Иконостас Спасской церкви в Полтаве.

Е. Покрестилась я в 2003 году, когда мы были уже женаты. Я ждала тогда первую свою дочку Алису.
А. А меня крестили в детстве по-советски. Собрались папа, мама, я – в военном гарнизоне в Брянской области мы тогда жили – и поехали к отцовскому другу в деревню. Тайно. Нашли крестных из этой деревни. И я тоже помню эту атмосферу – мне тогда около четырех лет было. Дети крещаемые орали, я тоже поплакал, мне стало страшновато. Нам крестики дали, но я его не носил. Мама сняла, бросила в свою шкатулочку. Увидел я его только в девятом классе. Узнал. И знаете, сразу вспомнилось ощущение сказки. Такое родное чувство. Надел крестик не раздумывая, носил уже осознанно.

Азы византийской иконописной школы

Е. Помню, к нам еще в училище приходил иконописец Сергей Вершинин. И он звал Алексея: приходи, может быть будешь рисовать. Алексей не пошел… Позже нам был дан еще один шанс. После защиты дипломной работы ко мне обратился молодой человек и поинтересовался, хочу ли я научиться иконописанию. И хотя я никогда не думала на эту тему, почему-то сказала: приду с удовольствием. Этого художника звали Олег Шулепов. Он давал мне задания, я их выполняла дома. Тогда уже заинтересовался и Алексей. Мы приносили Олегу свои работы, а он их оценивал: «У Алексея лучше стало получаться». Со временем так и получилось, что Алексей стал один учиться у Олега.

Олег Шулепов, руководитель иконописной мастерской. Город Улан-Удэ.

А. Когда Вершинин приглашал, я был, видимо не готов. А к Шулепову пошел сознательно, как когда-то крестик надел. Дозрел.
Е. Леша такое упорство проявил. Ездить из гарнизона было непросто. Всю неделю работал, а в субботу утром вставал и в любую погоду на автобусе целый час ехал до Улан-Удэ.
А. Года два я так ездил. Но я привычный был.
Е. Однажды Алексею пришлось принять трудное решение: Олег позвал работать в Вознесенскую церковь. Спросил меня: «Можно, я пойду?» Я в ответ: «Конечно, иди. Никаких сомнений». И родители были не против. Мы же все видели, что это его дело.

 

 

Церковь Вознесения Господня.

Город Улан-Удэ.

 

 

 

Дочь Алиса подросла, и Олег позвал в свою иконописную мастерскую и меня. Позднее мы перешли в Троицкую церковь. Настоятель взял нас с распростертыми объятиями. Мастерская наша Там располагалась на колокольне . Такое необычное удивительное место – весь город на виду.

Троицкая церковь, город Улан-Удэ.

А. Олег Шулепов нам преподал азы древнерусской иконописной школы. Мы в этом стиле и старались работать
Е. Сильно недоставало литературы. Интернет не был в те времена развит. Просят, к примеру, написать образ. А где его посмотреть можно? Иной раз находишь в журнале иллюстрацию размером со спичечный коробок, а тебе дают доску размером метр на метр двадцать. Что делать? Берешь другие иконы и делаешь собирательный образ: складка с одной, рукав с другой, воротник с третьей. И это нас многому научило. Кроме того же мы занимались и восстановлением старых икон.
А. Работа со старыми иконами очень хорошо помогает изучить её стилистику – ведь работаешь с подлинником.
Е. А какие могут быть на сибирской земле иконы? Иконы, начиная с семнадцатого века по двадцатый. Это уже не Византия, не древняя Русь. В избытке были образа в барочном, народном стилях.
А. Господь приводил к нам людей, у которых мы могли чему-то научиться. Например, реставратора Виктора Щербину. Он окончил Строгановское училище.
От Виктора мы получили базовые знания. Порой он открывал нам такие секреты, которых в книгах не сыщешь. Тем более он все показывал. Когда я это видел, уже и не возникало вопросов, как что делается. Встреча с Виктором – большая удача, милость Божия.

Отец Евгений заставляет делать новый выбор

А. Поверхностно со священником Евгением Старцевым мы были знакомы давно. Он еще отца моего отпевал в гарнизоне. А потом, мы знали, что Старцевы уехали в Иркутск. Через добрых знакомых донеслась весть, что отец Евгений ищет иконописцев. Созвонились.
Е. Приехали к нему, чтобы познакомиться поближе. И вернулись к себе. Через полтора года отец Евгений вдруг позвонил нам: «Вы почему не собираетесь? Срочно ждем». Через пару недель мы работали уже в Харлампиевской церкви.
А. И снова это был такой выбор! Страшноватый, если честно признаться.
Е. Отец Евгений поставил нам творческие задачи, к тому же благословил (серьезнее, чем приказ) нам быстро отдать документы для поступления на теологический факультет в Иркутский государственный университет.
А. Как-то получилось опять: привели нас, поставили, обеспечили всем – и давайте!
Е. Отец Евгений рассказал, какими бы он хотел видеть иконы в Харлампиевской церкви. В своих предпочтениях он ориентировался на Сийский иконописный подлинник.

 

Антониев Сийский во имя Святой Троицы мужской монастырь. Расположен на полуострове Большого Михайлова озера, в девяти километрах от деревни Сии Холмогорского района Архангельской обл.Основан в 1520 г. преподобным Антонием Сийским и семью иноками. В монастыре был создан Сийский иконописный подлинник, содержащий около 600 прорисей икон.

 

 

 

 

В древнерусской художественной культуре иконописный подлинник был руководством для художников, содержащим все необходимые сведения для написания икон и стенописи.

 

Е. Мы заинтересовались этой темой. Поняли, что она была нам очень близка, потому что всегда были не равнодушны к таким иконам. Не анализируя, как это называется. Любили такую плавь, переход от темного к светлому. В старорусском стиле там более резкий переход. Любили, когда орнаментальные иконы, любили, когда складки, золото.
…Наверное, никогда человек не познает всего, и мы все время находимся в процессе обучения. Нам пришлось сразу и в университете учиться, и в то же время самообучаться новым техникам, искать новые подходы.
А. У нас же нету наставников. С наставниками очень трудно даже обычному человеку в храме, а в иконописи их практически нет. Если было бы с наставником, возможно, процесс освоения шел бы намного быстрее. Но все процессы пережиты настолько, что ты знаешь уже все подробности.
Е. Нет ни одной иконы, которую мы бы не делали вместе. Все – вместе только. Но у нас есть определенное разделение труда. Леша меня называет знаменщиком. Знаменщик – это рисовальщик. Тот, кто начинает. Сначала рождается рисунок. Святые становятся на свои места, расставляются на плоскости иконы – композиция. Закладываются основные цвета. Мне нужно еще и позолотить. Потом эта работа передается Алексею. Он прорабатывает складки, прорабатывает орнамент. Пишет лики. Мы всегда так работаем.
А. Получается быстро и достаточно качественно – по технике, я имею в виду. Поэтому мы так разделяем обязанности. Каждый и сам может выполнить работу. Но мы что заметили: когда порознь, то есть ущербность. Кому-то, может, и незаметная.
Е. Мы такой порядок давно для себя определили как женское и мужское начало. Потому что иконы, написанные женщиной, очень часто грешат тем, что мужчины на них женоподобные, а на «мужских» иконах образы Богородицы всегда такие мужественные. Я не знаю, этого ли мы пытаемся избежать или чего-нибудь еще. Иконописец определит: женская это рука или мужская. В наших работах такое определить сложнее.
А. Икона, говорится же, – соборное творчество. Оно у нас, и правда, соборное.
Е. У нас еще есть левкасчик. Анна Ивановна Говорина этим занимается. Левкас очень сложно сделать. Чтобы не треснул, чтобы был эластичным.

Анна Ивановна Говорина.

А. Она пять лет работала над этим, не отходила. Здесь каждый должен выполнять свою работу на столько, насколько он может, и передавать ее другому.
Когда работаешь соборно, во-первых, подчиняешься другому, если даже не согласен, во-вторых, это хорошая возможность избежать соблазнов тщеславия и гордыни.

Записала диалог Мария Грановская,
прихожанка Харлампиевской церкви.

Иоанн Креститель. Работа художников Алексея и Елены Сукнёвых.

Алексей Сукнёв в мастерской.

Храмовая икона Харлампиевской церкви. Предстоящие перед Господом Иисусом Христом – святые, в честь которых освящены приделы церкви. Иконописцы – Алексей и Елена Сукнёвы.

Елена Сукнёва и новая работа «Апостол-евангелист Лука, святой Лука Крымский и великомученик Пантелеимон».

Настоятель Харлампиевского прихода протоиерей Евгений Старцев с иконописцами Алексеем и Еленой Сукнёвыми.

Святая Троица. Работа художников Алексея и Елены Сукнёвых.

Распятие Господа Иисуса Христа с предстоящими. Работа художников Алексея и Елены Сукнёвых.

Господь Вседержитель. Еще незаконченная работа художников Алексея и Елены Сукнёвых.

Елена Сукнёва у иконы Иоанна Крестителя.